На углу Херсонской улицы и Перекупного переулка я всегда любовалась домом архитектора Карла Шмидта. Он, кстати, построил нежно любимый мною особняк Тиса на Съезжинской, по дороге из Парфбара во «Вкусные штучки» и Александровский женский приют и особняк Форостовского (4-я линия) на Васильевском острове.
Его бабуля по материнской линии была урожденная Фаберже, поэтому внучка взяли на работу в контору двоюродного дедушки и доверили строить дом Фаберже на Большой Морской.
Любил и практиковал кирпичный стиль, отлично выступил и в модерне. Поскольку немецкие корни его были весьма сильны — уважал готику.
На собственном доме изобразил чертополох, маки (настаиваю, это именно маки, а не какие-то там несуществующие цветы) и сову.
С Карлом Шмидтом была связан практически детектив (в стиле Хмелевской, ха-ха).
Он еще в детстве увлекся собирательством марок и, похоже, был одним из первых отечественных филателистов (и основателем первого в Петербурге общества филателистов тоже был). Коллекция у него, сами понимаете, была дай боже всякому. В начале Первой мировой, когда в Петербурге к немцам стали относиться как-то не очень, семья Шмидтов начала обстоятельно готовиться к эмиграции. События семнадцатого года их поторопили, и в восемнадцатом они уехали. А коллекцию Карл Шмидт вывезти не смог!
Но не переживайте, он благополучно забрал ее в 1925 году, когда приехал по делам в Ленинград. И его даже не арестовали, не расстреляли и выпустили обратно.
Вот хорошо бы эту историю покрутить в подробностях, ведь наверняка куча интересного там была.
Фото, традиционно, citywalls.ru
Оригинал записи опубликован в Telegram-канале «Байки из-под Вантового моста»