Ну-с, мы все еще в Песках. Зелени там не очень много — и тем больше внимания привлекает Овсянниковский садик, занимающий почти половину квартала между Мытнинской, Старорусской, Бакунина и Евгеньевской. С ним связаны две истории, одна другой краше и обе в духе русского шансона.
Первая, наиболее известная, о Николае Гавриловиче Чернышевском. Раньше здесь была Конная площадь, часть которой занял сад, а часть — вошла в застройку Конной улицы и проспекта Бакунина. Кстати, это была Зимняя Конная, а Летняя Конная находилась чуть дальше к Лиговке, на берегах тогдашнего Лиговского канала (теперь ее незастроенная часть — это Греческая площадь, а остатки застроены гостиницей «Октябрьская» и больницей Раухфуса). Была еще одна Конная площадь, на нынешнем Московском, напротив Новодевичьего монастыря: теперь там трампарк.
Ладно, в Конных площадях распутались, вернемся к автору «Что делать». Этот роман он написал в тюрьме перед гражданской казнью, которую, как полагали советские исследователи, провели как раз на том месте Конной, которая соответствует нынешнему саду. Отсюда Чернышевский поехал на каторгу и в ссылку почти на 20 лет, а в 1952 году его именем был назван этот участок зелени в Песках. Интересно, утешило бы это его при жизни? Не уверена.
Да, посадили его за написание прокламации «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон», в которой Николай Гаврилыч весьма вольно отозвался о манифесте 1861 года: «Только в словах и выходит разница, что названья переменяются. Прежде крепостными, либо барскими вас звали, а ноне срочно-обязанными вас звать велят; а на деле перемены либо мало, либо вовсе нет. Эки слова-то выдуманы! Срочно-обязанные, — вишь ты глупость какая! Какой им чёрт это в ум-то вложил такие слова» (цитата приводится по Википедии, за пунктуацию отвечает автор прокламации, а не я).
Вторую историю знают меньше, хотя о ней тоже писали много. Я бы почитала, как бы ее описали историк российского криминала Евгений Вышенков или историк и автор историй (есть разница!) Игорь Шушарин. Впрочем, это уже сделал историк Петербурга Лев Лурье, поэтому давайте те, кому это интересно, прочтут соответствующую главу из книги «Питерщики. Русский капитализм. Первая попытка», а я вкратце перескажу этот сюжет для «Крестного отца по-русски».
Степан Тимофеевич Овсянников был из бурлаков. Грамотный и — не непьющий, это было бы фантастикой, но к пьянству равнодушный, что тоже редкость по тем временам, — быстро сделал карьеру, выбился в дяди — главные в артели. И вот где-то в тридцатых годах XIX века попал с хлебным караваном в Петербург, прижился и довольно скоро стал сначала крупных купцом, торгующим хлебом, а потом и вовсе хлебным королем всей столицы. Был он человеком двуличным: с одной стороны — крупный благотворитель, жертвующий сотни и тысячи рублей на госпитали и призрение нищих, с другой — хищный и алчный делец, который подмял под себя всю торговлю хлебом, а взятки давал тысячами и десятками тысяч. На его счету, как мы теперь это бы назвали, и откаты, и рейдерские захваты, и насильственные поглощения, и, скорее всего, заказные убийства. Но посадить его не могли никак (см. взятки) — а только под судом он состоял 15 раз, сколько же раз и до суда не дошло — история умалчивает.
Овсянникову тогда было уже за семьдесят, и он поставлял, помимо всего прочего, муку в армию (сырую, некачественную — зато откат делил с интендантом). Но в какой-то момент правительство решило с этим побороться и решило сделать условия снабжения армии более прозрачными. Для этого, в частности, подрядчик Фейгин построил на Обводном напротив Варшавского вокзала паровую мельницу. Ну она и сгорела. Красиво так, факелом, 12 часов полыхала.
И все бы в очередной раз сошло бы Овсянникову с рук, потому что полиция уже (да как бы не заранее) подготовила вердикт «Самовозгорание», да черт дернул проехать мимо пожара тогдашнему министру юстиции Палену. Он так впечатлился, что позвал к себе известного уже к тому времени юриста, беспристрастного прокурора Анатолия Федоровича Кони и деликатно намекнул, что а вот хорошо бы причины-то поискать. Мол, и Его Величеству интересно будет.
Ну, Кони и занялся. И так хорошо занялся, что дело дошло-таки до ареста и — с большими, просто огромными трудностями — до суда. Деньги, лучшие адвокаты — все у купца было. Как пишет Лурье, когда известие о суде распространилось, немецкий юмористический журнал сообщал: «Из Петербурга пишут, что восемнадцатикратный миллионер Овсянников предстал перед судом. Непостижимо. Или у него вовсе нет восемнадцати миллионов, или на днях мы услышим, что семнадцатикратный миллионер Овсянников освобожден в зале суда».
И опять же, ему могло бы повезти, но в тот момент в России как раз ввели суд присяжных. 12 человек как-то труднее подкупить, что ли. На косвенных уликах дело дошло до пожизненной ссылки в Сибирь
Но… Вчера на прогулке по этому садику Настасья Кузнецова мне напомнила анекдот: «Газеты писали: «Миллиардер Овсянников сел в тюрьму». Газеты пишут: «Миллионер Овсянников вышел из тюрьмы»». Жил наш герой на каторге кум королю и сват министру и лет через пять после приговора был помилован. Однако ни состояние, ни доброе имя ему восстановить не удалось, и он уехал в родную деревню, где и помер лет через десять.
Что особо, с моей точки зрения, характеризует купца, так это то, что Достоевский назвал его «развратным мужиком». Ну и история с сыновьями была крайне гнусная, почитайте у Лурье.
В общем, где сценарист? Надо срочно снимать «Крестного отца» на отечественном сюжете. Опять же скрепы, преемственность, сильная Россия…
Вы спросите — а при чем тут садик? Так все просто. Благосостояние Овсянникова началось с Калашниковской пристани, где разгружали хлебные баржи. В Песках он и осел, выстроил там себе дом с баней (сохранились) и между ним и Рождественской частью для удобных прогулок полиции к нему за деньгами разбил сад. Как бы для горожан. Общедоступный. С фонтанами.
Фонтанов (и позднейшей беседки) уже нет давно, а в садике все гуляют жители окрестных кварталов (с собаками или без) и проводят митинги. А про дурную репутацию Овсянникова никто и не вспомнит. Может, и слава богу.
Фото, как обычно, citywall.ru, так как вчера был дождь 🙂
На заднем плане — мой бывший дом.
Оригинал записи опубликован в Telegram-канале «Байки из-под Вантового моста»